Три недели негодования

Рустем Марсович встал с гальки и отряхнулся. Галькина пелотка была ранена навылет.
- Вот те раз!, подумал Рустем Марсович, - если бы я знал, что вы девственница...
- Вот тебе два!, перебил его Алексей Юрьевич, - и давно это вы разговариваете с камнями?
- Алексей Юрьевич, Алексей Юрьевич, - сетовал Рустем Марсович, - шли бы вы к своим бабам и не мешали мне наслаждаться отдыхом.
Алексей Юрьевич сделал виток в воздухе и полетел в сторону леса.
Рустем Марсович проводил его взглядом и произнес
- Эх, чудилка! И где только такую траву берет?
Кожу лица Рустема Марсовича нежно обдувал теплый ветерок
Отпустило внезапно. Супружница Анна хлестала Рустема Марсовича веником по лицу и приговаривала
- Еще раз, еще хоть один лишь раз я увижу этого укурка Алексея Юрьевича рядом с тобой и вы оба, слышите, оба будете нервно курить своими сломанными руками!
- Здравствуйте, - вежливо поздоровался из-под стола Алексей Юрьевич
- То-то мне сегодня с утра чудился пылесос со сломанным совком. Не к добру это, не к добру
- К БОБРУ! ЭТО ВСЕ! К БОБРУ! И ВЫ ОБА ИДИТЕ К БОБРУ! - негодовала Анна
- Рустем Марсович, что ж это ваша супруга так негодует? - поинтересовался Алексей Юрьевич.
- Супруга негодовала, негодовала, да не выгодовала, - членораздельно пояснил Рустем Марсович.
- А не негодующе ли дуют щи? - опять поинтересовался Алексей Юрьевич.
- Овощи не щи, негой не негодовать, а радовать его! Вы меня понимаете Алексей Юрьевич? - спросил его Рустем Марсович.
- Прекрасно понимаю Рустем Марсович, на бреге Онего не негодовать с погодой не погодя, а щей клещами не поешь!
- Какой же вы все-таки проницательный, Алексей Юрьевич, - сказал Рустем Марсович и закрыл мечтательно глаза.
Шла вторая неделя с того момента, как Рустем Марсович нашел на улице сумку с какой-то травянистой зеленью.
Рустема Марсовича в таком состоянии на работу не отпускала супружница, а Алексея Юрьевича не отпускала трава.
Так они и сидели три недели на траве, а все как один день, как один день...