Солнечным воскресным утром Рустем Марсович оделся в спортивное и вышел на лыжную прогулку в лес. Заехав по лыжне уже достаточно далеко, он оглянулся и, убедившись, что никто его не видит, свернул с лыжни вправо на девяносто градусов и пошел по глубокому снегу сквозь бурелом в неизвестном направлении.
Тем временем в доме Рустема Марсовича готовился обед. Супружница Рустема Марсовича Анна словно метеор металась между столом, холодильником и плитой. Она резала, крошила, варила, жарила, терла и перемалывала все что было в доме. Можно было бы подумать, что в семье Рустема Марсовича какой-то особенный день, и предстоит грандиозный ужин. Но нет, это было самое обычное воскресенье, за исключением того, что глава семейства вдруг, ни с того ни с сего, с самого утра отрыл на балконе старые деревянные лыжи и принялся мазать их лыжной мазью "Висти". Где он достал эту мазь made in USSR, а тем более, откуда у них на балконе оказался такой спортивный снаряд как лыжи, для супружницы Анны оставалось загадкой. Но что-то подсказывало ей, что после лыжной прогулки аппетит у Рустема Марсовича будет зверский.
Рустем Марсович брел на лыжах по лесу, вдыхал чистый зимний воздух и наслаждался тишиной. Вдруг, совсем рядом, раздался стук дятла. Рустем Марсович остановился и прислушался. Звук повторился. Рустем Марсович улыбнулся - сама природа разговаривала с ним. Внезапно дятел принялся стучать ему прямо по затылку. Рустем Марсович обернулся и увидел Алексея Юрьевича. Он стоял за деревом и пытался ткнуть Рустему Марсовичу палкой в голову.
- А, это вы?! - обрадовался Рустем Марсович, - А я уж было подумал, что это дятел.
- Сами вы дятел! - ответил Алексей Юрьевич, - Наконец-то пришли, а то я уже замерз вас ждать!
- Да что-то слишком долго провозился дома со смазкой, - ответил Рустем Марсович, - Забыл уже как эти деревяшки правильно мазать-то.
- Надо было санки брать! - ответил смекалистый Алексей Юрьевич, - Я своей сказал, что на санках пойду кататься, их и мазать-то не надо. По сугробам вот только тяжеловато идти, а так нормально.
- Да нет у меня санок - с сожалением ответил Рустем Марсович, - лыжи-то еле нашел. Ну да ладно, принесли чего-с?
- Конечно! - оживился Алексей Юрьевич, - Полные санки! Вон, в сугробе охлаждаются.
Друзья сели на ствол поваленного дерева, достали стаканчики и принялись употреблять содержимое санок.
Супружница Анна вся взмокла от процесса приготовления. Казалось, что она приготовила все, что можно было только найти в доме. Стол ломился от яств, так сильно в этом доме он еще никогда не ломился. Тапочки и свежие газеты супружница Анна положила перед дверью, чтобы любимейший супруг по приходу мог погреть ноги и почитать свежую прессу. Пульт от телевизора она положила на подлокотник кресла Рустема Марсовича, чтобы он мог после приема пищи развалиться в нем и сразу же приступить к просмотру любимых телепередач. Кровать была застелена так, что она буквально сама говорила, что место у телевизора - это не последнее место для развлечений в этом доме. Супружница Анна была очень довольна сама собой и даже повязала на голове красный бант, чтобы все же как-то выделяться на фоне этой неземной красоты. Наконец, все было готово к возвращению несравненного главы семейства.
Поздним вечером, когда уже совсем стемнело, Рустем Марсович неровной походкой ступил на лыжню. Он знал, что главное попасть лыжами в углубления в снегу, а дальше они сами довезут его, только толкайся палками. Путем логических умозаключений, которые заняли у него еще минут пятнадцать (содержимое санок, точнее уже желудка, ужасно затрудняло этот процесс), он рассчитал направление в котором надо двигаться, и начал активно толкаться палками. Сначала ничего не происходило, но потом он нащупал палками снег и стал толкаться от него - и дело пошло. Он мчался домой что было сил. Деревья только и мелькали перед его глазами. В голове крутилась давно забытая мелодия, словно кто-то там напевал: "И уносят меня, И уносят меня, В далекую снежную даль..."
Лыжня оказалась довольно извилистой, иногда прямо на ней откуда-то появлялись деревья, и приходилось их объезжать. Было нелегко. Лыжни совсем не было видно, и когда Рустем Марсович падал в сугроб, ему приходилось на ощупь находить ее, определять где снег и снова толкаться, толкаться и толкаться. Когда в очередной раз он налетел на дерево, его правая лыжа хрустнула и ему пришлось оставить ее в лесу, т.к. нести ее с собой не было ни сил, ни возможности. Теперь он мог толкаться как палками, так и левой ногой, что увеличило его скорость. Он было подумал, что кататься на одной лыже гораздо быстрее, но в то же время количество падений увеличилось, и ему пришлось пересмотреть свою теорию.
Наконец лес закончился и перед его глазами поплыли городские фонари. От счастья он даже не снял оставшуюся лыжу. Так и шел, до самого дома.
Когда вечер стал совсем поздний, супружница Анна начала волноваться. Еда уже остыла, а дорожайший супруг все еще наслаждается природой! А супружница Анна очень не любила когда еда пропадала просто так.
Но тут в дверь позвонили. Супружница Анна кинулась к двери.
- Кто там? - спросила она.
- Лыжню! - заплетающимся языком пошутил из-за двери Рустем Марсович. И ему открыли.
Сначала в квартиру заехал носок лыжи, а потом уже и тело, с ног до головы покрытое снежными комьями. Супружница Анна, увидев до какого состояния довел ее супруга спорт, кинулась отстегивать лыжу и раздевать Рустема Марсовича.
- Ну и как вам лыжи? - с интересом спросила она стаскивая с супруга куртку.
- Хрень полная! - заплетающимся языком ответил Рустем Марсович, - Санки - наше всё!
- Но почему?
- А потому, что блин... эта лыжня... Всю душу она мне вымотала!
Внезапно супружница Анна остановилась и сказала
- Та-а-ак, вы что же, опять пили?
- Да что вы? – начал было оправдываться Рустем Марсович, - Я же наоборот, спортом занимался! Так сказать, сказал «Нет» алкоголю!
- Ну как же нет? Как же нет, когда от вас несет за три версты?
- Да не несет от меня ничем! Я только свежим воздухом дышал, да снежком закусывал!
- Ну я и вижу, что больше закусывать-то было нечем! Я понимаю, что, может, выпить на природе захотелось. Ну, так выпейте вы как нормальные люди! Выпейте немного, да разойдитесь! Но зачем вы домой приволокли эти санки с Алексеем Юрьевичем?
- Какие еще санки? – подозрительно спросил Рустем Марсович и оглянулся.
К поясу Рустема Марсовича были привязаны санки, в которых сидел Алексей Юрьевич и что есть силы улыбался.
- Здравствуйте, - сказал тот пытаясь быть как можно вежливым. И вдруг во весь голос запел "И уносят меня, И уносят меня, В далекую снежную даль..."
- Так это пели вы? – абсолютно пьяным голосом спросил опешивший Рустем Марсович.
- Конечно! А кто же еще? – ответил Алексей Юрьевич, - отлично прокатились!
Тут Рустем Марсович сел на пол и принялся хохотать, а вслед за ним в санках захохотал и Алексей Юрьевич.
- Алкоголики! – в гневе закричала супружница Анна. Она даже немного побила их, но потом все же отошла, накормила и спать уложила. А что поделать, очень уж любила она своего супруга, хоть дружка его терпеть не могла.
Тем временем в доме Рустема Марсовича готовился обед. Супружница Рустема Марсовича Анна словно метеор металась между столом, холодильником и плитой. Она резала, крошила, варила, жарила, терла и перемалывала все что было в доме. Можно было бы подумать, что в семье Рустема Марсовича какой-то особенный день, и предстоит грандиозный ужин. Но нет, это было самое обычное воскресенье, за исключением того, что глава семейства вдруг, ни с того ни с сего, с самого утра отрыл на балконе старые деревянные лыжи и принялся мазать их лыжной мазью "Висти". Где он достал эту мазь made in USSR, а тем более, откуда у них на балконе оказался такой спортивный снаряд как лыжи, для супружницы Анны оставалось загадкой. Но что-то подсказывало ей, что после лыжной прогулки аппетит у Рустема Марсовича будет зверский.
Рустем Марсович брел на лыжах по лесу, вдыхал чистый зимний воздух и наслаждался тишиной. Вдруг, совсем рядом, раздался стук дятла. Рустем Марсович остановился и прислушался. Звук повторился. Рустем Марсович улыбнулся - сама природа разговаривала с ним. Внезапно дятел принялся стучать ему прямо по затылку. Рустем Марсович обернулся и увидел Алексея Юрьевича. Он стоял за деревом и пытался ткнуть Рустему Марсовичу палкой в голову.
- А, это вы?! - обрадовался Рустем Марсович, - А я уж было подумал, что это дятел.
- Сами вы дятел! - ответил Алексей Юрьевич, - Наконец-то пришли, а то я уже замерз вас ждать!
- Да что-то слишком долго провозился дома со смазкой, - ответил Рустем Марсович, - Забыл уже как эти деревяшки правильно мазать-то.
- Надо было санки брать! - ответил смекалистый Алексей Юрьевич, - Я своей сказал, что на санках пойду кататься, их и мазать-то не надо. По сугробам вот только тяжеловато идти, а так нормально.
- Да нет у меня санок - с сожалением ответил Рустем Марсович, - лыжи-то еле нашел. Ну да ладно, принесли чего-с?
- Конечно! - оживился Алексей Юрьевич, - Полные санки! Вон, в сугробе охлаждаются.
Друзья сели на ствол поваленного дерева, достали стаканчики и принялись употреблять содержимое санок.
Супружница Анна вся взмокла от процесса приготовления. Казалось, что она приготовила все, что можно было только найти в доме. Стол ломился от яств, так сильно в этом доме он еще никогда не ломился. Тапочки и свежие газеты супружница Анна положила перед дверью, чтобы любимейший супруг по приходу мог погреть ноги и почитать свежую прессу. Пульт от телевизора она положила на подлокотник кресла Рустема Марсовича, чтобы он мог после приема пищи развалиться в нем и сразу же приступить к просмотру любимых телепередач. Кровать была застелена так, что она буквально сама говорила, что место у телевизора - это не последнее место для развлечений в этом доме. Супружница Анна была очень довольна сама собой и даже повязала на голове красный бант, чтобы все же как-то выделяться на фоне этой неземной красоты. Наконец, все было готово к возвращению несравненного главы семейства.
Поздним вечером, когда уже совсем стемнело, Рустем Марсович неровной походкой ступил на лыжню. Он знал, что главное попасть лыжами в углубления в снегу, а дальше они сами довезут его, только толкайся палками. Путем логических умозаключений, которые заняли у него еще минут пятнадцать (содержимое санок, точнее уже желудка, ужасно затрудняло этот процесс), он рассчитал направление в котором надо двигаться, и начал активно толкаться палками. Сначала ничего не происходило, но потом он нащупал палками снег и стал толкаться от него - и дело пошло. Он мчался домой что было сил. Деревья только и мелькали перед его глазами. В голове крутилась давно забытая мелодия, словно кто-то там напевал: "И уносят меня, И уносят меня, В далекую снежную даль..."
Лыжня оказалась довольно извилистой, иногда прямо на ней откуда-то появлялись деревья, и приходилось их объезжать. Было нелегко. Лыжни совсем не было видно, и когда Рустем Марсович падал в сугроб, ему приходилось на ощупь находить ее, определять где снег и снова толкаться, толкаться и толкаться. Когда в очередной раз он налетел на дерево, его правая лыжа хрустнула и ему пришлось оставить ее в лесу, т.к. нести ее с собой не было ни сил, ни возможности. Теперь он мог толкаться как палками, так и левой ногой, что увеличило его скорость. Он было подумал, что кататься на одной лыже гораздо быстрее, но в то же время количество падений увеличилось, и ему пришлось пересмотреть свою теорию.
Наконец лес закончился и перед его глазами поплыли городские фонари. От счастья он даже не снял оставшуюся лыжу. Так и шел, до самого дома.
Когда вечер стал совсем поздний, супружница Анна начала волноваться. Еда уже остыла, а дорожайший супруг все еще наслаждается природой! А супружница Анна очень не любила когда еда пропадала просто так.
Но тут в дверь позвонили. Супружница Анна кинулась к двери.
- Кто там? - спросила она.
- Лыжню! - заплетающимся языком пошутил из-за двери Рустем Марсович. И ему открыли.
Сначала в квартиру заехал носок лыжи, а потом уже и тело, с ног до головы покрытое снежными комьями. Супружница Анна, увидев до какого состояния довел ее супруга спорт, кинулась отстегивать лыжу и раздевать Рустема Марсовича.
- Ну и как вам лыжи? - с интересом спросила она стаскивая с супруга куртку.
- Хрень полная! - заплетающимся языком ответил Рустем Марсович, - Санки - наше всё!
- Но почему?
- А потому, что блин... эта лыжня... Всю душу она мне вымотала!
Внезапно супружница Анна остановилась и сказала
- Та-а-ак, вы что же, опять пили?
- Да что вы? – начал было оправдываться Рустем Марсович, - Я же наоборот, спортом занимался! Так сказать, сказал «Нет» алкоголю!
- Ну как же нет? Как же нет, когда от вас несет за три версты?
- Да не несет от меня ничем! Я только свежим воздухом дышал, да снежком закусывал!
- Ну я и вижу, что больше закусывать-то было нечем! Я понимаю, что, может, выпить на природе захотелось. Ну, так выпейте вы как нормальные люди! Выпейте немного, да разойдитесь! Но зачем вы домой приволокли эти санки с Алексеем Юрьевичем?
- Какие еще санки? – подозрительно спросил Рустем Марсович и оглянулся.
К поясу Рустема Марсовича были привязаны санки, в которых сидел Алексей Юрьевич и что есть силы улыбался.
- Здравствуйте, - сказал тот пытаясь быть как можно вежливым. И вдруг во весь голос запел "И уносят меня, И уносят меня, В далекую снежную даль..."
- Так это пели вы? – абсолютно пьяным голосом спросил опешивший Рустем Марсович.
- Конечно! А кто же еще? – ответил Алексей Юрьевич, - отлично прокатились!
Тут Рустем Марсович сел на пол и принялся хохотать, а вслед за ним в санках захохотал и Алексей Юрьевич.
- Алкоголики! – в гневе закричала супружница Анна. Она даже немного побила их, но потом все же отошла, накормила и спать уложила. А что поделать, очень уж любила она своего супруга, хоть дружка его терпеть не могла.
