- Рустем Марсович, пора ехать! - раздался из прихожей голос супружницы Анны.
- Я сейчас - ответил ей Рустем Марсович откуда-то из глубины квартиры.
Рустем Марсович не любил июль. Не потому, что ему не нравилось лето или само слово "Июль". В июле у Рустема Марсовича был отпуск. И каждый год он мечтал понежить свое усталое тело возле теплого моря, на солнышке, но всякий раз оказывался на даче у тещи, где надо было копать, сажать и собирать - что было совершенно чуждо натуре Рустема Марсовича. Поначалу он сопротивлялся и отказывался изо всех сил, но мнение Рустема Марсовича никому не было интересно. Рустему Марсовичу (за его же деньги) покупали билеты, сажали в душный автобус и везли к черту на кулички. Пару раз он пытался сбежать домой, но его каждый раз возвращали, корили и заставляли еще больше копать, сажать и собирать. В конце-концов у него стали отбирать ключи от дома, чтобы бежать было просто некуда. А ему ведь так хотелось просто сесть в машину и уехать куда глаза глядят, далеко-далеко от этого дачного ада.
Вот и сейчас, когда супружница Анна уже стояла в прихожей с автобусными билетами в кармане, Рустем Марсович, собрав всю волю в кулак и запершись в кладовке, упаковывал в мешок вещи первой необходимости и тихонько напевал:
...
Будь ты проклят, июль!
Поменяйте билеты
И верните ключи,
И пустите за руль.
Я буду терпеливым,
Я стану повторять:
Чтобы быть счастливым,
Нужно уметь ждать.
Он еще не знал, что и на этот раз ничего не получится. Ждать счастья оставалось еще очень и очень долго...
- Я сейчас - ответил ей Рустем Марсович откуда-то из глубины квартиры.
Рустем Марсович не любил июль. Не потому, что ему не нравилось лето или само слово "Июль". В июле у Рустема Марсовича был отпуск. И каждый год он мечтал понежить свое усталое тело возле теплого моря, на солнышке, но всякий раз оказывался на даче у тещи, где надо было копать, сажать и собирать - что было совершенно чуждо натуре Рустема Марсовича. Поначалу он сопротивлялся и отказывался изо всех сил, но мнение Рустема Марсовича никому не было интересно. Рустему Марсовичу (за его же деньги) покупали билеты, сажали в душный автобус и везли к черту на кулички. Пару раз он пытался сбежать домой, но его каждый раз возвращали, корили и заставляли еще больше копать, сажать и собирать. В конце-концов у него стали отбирать ключи от дома, чтобы бежать было просто некуда. А ему ведь так хотелось просто сесть в машину и уехать куда глаза глядят, далеко-далеко от этого дачного ада.
Вот и сейчас, когда супружница Анна уже стояла в прихожей с автобусными билетами в кармане, Рустем Марсович, собрав всю волю в кулак и запершись в кладовке, упаковывал в мешок вещи первой необходимости и тихонько напевал:
...
Будь ты проклят, июль!
Поменяйте билеты
И верните ключи,
И пустите за руль.
Я буду терпеливым,
Я стану повторять:
Чтобы быть счастливым,
Нужно уметь ждать.
Он еще не знал, что и на этот раз ничего не получится. Ждать счастья оставалось еще очень и очень долго...
